Излагая все высказанные мною мысли в этом разделе о мастерстве гончей, я все-таки не удовлетворен, поскольку есть еще один и, на мой взгляд, основополагающий аспект, который почему-то обычно игнорируется при оценке гончей и не затрагивается во всех публикациях о полевых испытаниях.

Может нас путает одно и то же название «гон», применяемое гончатниками для обозначения как преследования поднятого зверя с голосом по следу, так и лая гончей гонным голосом в лесу. Да, при верной на голос собаке гонный голос говорит, что гончая гонит зверя, а фиксация по времени этого голоса и есть фиксация времени самого гона. Но существует масса моментов и различных вариантов неверной отдачи голоса гончей, когда она голосит и без следа, или на не гонных следах, или не в ту сторону, куда пошел зверь и прочих вариантах, что сплошь и рядом засчитывается в гон.

Поэтому сам метод фиксации работы гончей по её лаю в лесу очень часто ненадежный способ определения качества её полевого досуга и, в частности, её мастерства. Дело, в конце концов, не во времени, какое голосила гонным голосом собака, а какую работу и как она исполнила за это время. И чем больше мне приходилось работать на полевых испытаниях гончих, тем больше я убеждался, что рядовые охотники, не искушенные в правилах, бывали более объективны в своих оценках, считая круги, которые сделала за зверем собака, чем официальные эксперты, скрупулезно записывающие время отдачи голоса, но игнорирующие объем и качество самой работы. Сейчас бывают случаи, когда экспертная комиссия из трех экспертов, сумев с трудом за час перевидеть один раз гонного беляка, присуждает диплом I степени, хотя любому гончатнику известно, что при превосходной работе гончей, а только за такую и можно присуждать высший диплом, гонный заяц должен быть многократно выставлен под охотников. Гончая, хорошо гоняющая зверя, за час сделает шесть - восемь кругов за беляком и только такая работа должна цениться высоко, а не длительные «рыдания и завывания», но без заметного продвижения в пространстве. Даже сравнительно пешая собака, обладающая хорошим мастерством, достаточно быстро подает гонного зверя, предоставляя неоднократные моменты возможной встречи с ним, не говоря уже о паратой с таким же мастерством. Обычно средней ноги гончая делает один круг за зайцем в пределах 6 - 12 и редко 15 минут. Так что за часовую работу гончая даже средних достоинств предоставит неоднократную возможность для экспертов встретиться с гонным зайцем, не говоря уже о выдающемся гонце. Поэтому, когда эксперты присуждают диплом I степени, перевидев один два раза в начале гона гонного беляка и не сумевшие с ним встретиться в последующем, вызывают больше сомнений и недоверия, чем понимания у людей, соображающих в этом деле.

В моей практике эксперта фиксация количества проделанной работы гончей - пройденного расстояния в пространстве и его конфигурации всегда была своего рода «пунктиком». Я всегда отмечал в своих записях, кроме фиксации гона и сколов, время и характер проделанных гоном кругов. А затем при подведении итогов рисовал для себя схему всего гона, что часто помогало скорее разобраться в оценке самой работы и куда более наглядно говорить о ней, чем итоговые суммы времени на гон и сколы. И это я не считаю заблуждением, т.к. фиксация гонного голоса без учета проделанной полезной работы гончей часто ведет нас к ошибочным выводам, да по сути дела и является лишь косвенным признаком работы, а не фиксацией самой работы.

Интересно, что сопоставления объема проделанной работы и итоговой оценки по её времени нашли подтверждение и в моих статистических выкладках. Во всяком случае, по этим данным получалась довольно стройная система: гончая получала диплом III степени, как правило, за 2, максимум 4 круга за зайцем; диплом II степени - 4-6 кругов и диплом I степени - 6-8 кругов, что прежде всего наглядно показывает прямую зависимость степени диплома от общей продуктивности гона.

Моя приверженность к оценке гончей с позиций количества и качества работы, а не времени лая в лесу однажды привела к инциденту, оставившему до сих пор неприятный осадок в душе - я потерял хорошего товарища по охоте. Случай имел места в 1966 году, когда на весенней испытательной станции мне пришлось в составе комиссии проводить экспертизу англо-русского выжлеца Карая В. И. Тихонова. Владимир Иванович - заслуженный врач, один из первых футболистов Нижнего Новгорода, страстный любитель английских сеттеров и англо-русской гончей - много лет со своим Трубачем 1001/рпг охотился вместе со мной в одной компании. Но Трубач угас, а у него появился его сын Карай, который и был поставлен на наш суд. Зная хорошо Трубача, как очень дельного, хотя и несколько пешеватого работника, конечно, меня интересовал его сын, и мы проявили максимум усердия, чтобы предоставить ему работу и разобраться в ней. Правда, всю нашу комиссию еще до наброса выжлеца смущала его излишняя массивность, избыток кости и мяса, общая грубость и медлительные натужные движения даже на поводке. К сожалению, наши опасения оправдались. Не надеясь на собаку, мы быстро столкнули ему зайца и наманили на перевиденного. Он след принял и погнал, но гон был настолько пеш и мороват, что за 40 минут он сумел сделать всего один кружок, (беляк был перевиден и второй раз, когда вернулся к месту подъема), который любая мало-мальски сносная гончушка должна делать максимум за 10 минут. На большее его не хватило - он рухнул после этого кружка в ногах у хозяина, полностью обессилев. В итоге, хотя временная норма на диплом III степени была выполнена, у нас не поднялась рука присудить его за такую работу. А мои совместные охоты с В.И.Тихоновым с тех пор прекратились.

Кроме того, хотя качество и количество работы, совершенные гончей на гону, должна быть определяющими, очень важно для каждого охотника, а тем более эксперта, отдавать себе отчет в том, что же в работе на гону относить к гону, а что и нет. К сожалению, в правилах полевых испытаний гончих нет конкретного определения, что такое гон. Да это и не к чему, т.к. правила не букварь, не учебное пособие, а руководство к действию знающим суть предмета людям, где не место прописным истинам. Но вся беда в том, что среди наших экспертов есть люди, которым подчас не достает знаний как раз этих прописных истин и которые твердо убеждены, что если собака лает после подъёма зверя, то она наверняка гонит. Правда, в ориентировочной шкале примерных оценок, приложенных к основному тексту правил есть выражения: «пристальный и яркий гон», «уверенный гон», «чистый гон», что относится к разряду достоинств. И в то же время отмечаются его недостатки, как добор на жирах, отдача голоса на проносах, на сколе и в пяту. Конечно, гонный голос на проносах, на сколе и в пяту не являются гоном как таковым. Сюда, вне сомнения, относятся и все повторения с голосами гонных следов, уже пройденных гоном, о чем в правилах не упоминается. Не упоминаются и естественно никак не трактуются такие всем известные понятия как «добор по удалелому» и «мороватый гон».

Строго говоря, гоном можно называть только непосредственное преследование с голосом гончей поднятого зверя, когда он уходит от собаки, держась на безопасном для него расстоянии, а собака старается настигнуть его по горячему следу. С этих позиций добор по удалелому гоном называть нельзя, т.к. заяц давно убежал, где-то залег и перед собакой не идет. Бывают гончие, которые эту проблему решают просто, в связи с чем я всегда вспоминаю мою первую Волгу, дочку знаменитого Шугая 405/г - она всегда прорабатывала такой след молча и только «наступив» на беляка продолжала гон. Но подавляющее большинство гончих так не делает, хотя опытный эксперт всегда разберется и определит по отдаче голоса, по замедлению движения добор от гона. Сложнее вопрос с «мороватым гоном», когда заяц продолжает идти от гона, но на значительном расстоянии от собаки, и непосредственного преследования как такового уже нет. Дело иногда доходит до того, что беляк начинает кормиться во время такого «гона». Случается, что мороватый гон бывает в результате очень сложных природных условий для работы гончей, и ей с трудом удается проследить след даже на прямых его участках. Тут, конечно, все во власти экспертов - считать это за гон или за добор. Во всяком случае, мороватый гон можно рекомендовать признавать за гон, лишь при достаточно активном продвижении гончей по следу, когда временные периоды отдачи голоса на следу все-таки продолжительнее периодов молчания при поисках продолжения следа.

Фиксация отдачи голоса без привязки к производимой гончей работе при оценке её в поле иногда порождает совершенно «дикие» примеры. Мне всегда помнится случай на Всесоюзных состязаниях гончих 1974 года, где я исполнял роль председателя одной из экспертных комиссий вместе с В. Н. Советовым (Минск) и В. В. Деньгиным (Киров) и где под нашу комиссию был поставлен англо-русский выжлец ч. Набат Г. Г. Горозы, одного из руководителей украинского собаководства и эксперта I категории. Выжлец этот сразу же попал на жировку, которую медленно и кропотливо, но с достаточно яркой отдачей голоса разбирал 28 минут, затем прогнал прибылого белячка 1,5 кружка за 16 минут, скололся на лесной дорожке, и еще 32 минуты брехал на сколе, так не обрезав и не сойдя с него. Выжлеца мы расценили без присуждения диплома и сразу же получили жалобу в главную экспертную комиссию от владельца на неквалифицированную экспертизу, т.к. по его записям получилось, что выжлец гонял беляка I час 16 минут. На наше счастье в этот день главная экспертная комиссия инспектировала именно нашу команду и весь этот «гон» происходил и на их глазах тоже, так что конфликт был быстро разрешен. Но, насколько я понял, жалобщик остался при своем твердом убеждении: его выжлец гонял все зафиксированное им время. Как расценивал на Украине Г. Г. Гороза чужих собак, я не стал даже наводить справки, но не дай Бог, чтобы и в России были такие эксперты.

Единственным мерилом мастерства гончей на гону, как ни протестуют против этого гончатники любители лисогонов, бесспорно, является заяц. Только на нем гончая может во всем блеске показать свои как наследственные, так и благоприобретенные качества беззаветного гонца, и только на зайце можно в полной мере оценить её мастерство.

Есть лишь определенные нюансы в использовании для целей оценки гончей между работой по русаку и беляку. Да, для работы по русаку нужно больше чутья и паратости, т.к. след на открытых пространствах полей скорее улетучивается, к тому же по манере хода русак скорее становится удалелым, да и держится обычно дальше от собаки, что также затрудняет его преследование по чутью. Эти моменты говорят в пользу выбора русака как объекта проверки гончей. Но всё портит его привычка уводить собаку со слуха и приверженность к использованию машинных дорог, что в силу обстоятельств сплошь и рядом делают невозможным вынести объективную оценку. По беляку оценить собаку проще - все, как правило, на слуху и на виду, да к тому же беляк в отличие от русака значительно чаще прибегает к двойкам, затаиванию, хождению по своим тропам и гонным следам, где как раз и можно в большей мере оценить всё её мастерство и достаточно полнее. Так что, безусловно, были правы авторы наших правил, записавшие в их тексте, что «Расценка гончих производится по работе их по зайцу, преимущественно по взрослому беляку» (§ 8 правил от 7 марта 1901 г.).

Принимая эту рекомендацию за истину, все-таки необходимо задать себе вопрос: а можно ли определить степень мастерства гончей и по лисице?

На мой взгляд, ответ на этот вопрос должен быть положительный, но только с рядом существенных оговорок.

Да, работа гончей по лисице даёт нам возможность оценить мастерство, но не в полной мере, как при работе по зайцу, а только той её части, которая, прежде всего, относится к его наследственной, а не рассудочной составляющей. И как бы мы ни мудрили с правилами испытаний по лисице, - мастерство по ней лишь примерно вполовину стоит мастерства гончей по зайцу. Почему, по моему личному убеждению, наиболее близки к истине были авторы правил, допускавших оценку высшего мастерства гончей по лисице лишь 16 баллами и присуждением диплома не выше III степени. Нынешние правила, допускающие присуждение дипломов всех степеней, на мой взгляд, всего лишь очередной эксперимент, который скорее затрудняет объективное изучение общего комплекса полевого досуга гончей, чем помогает его задачам.

Работа гончей по лисице - прежде всего показатель её злобности к этому зверю, качества присущего практически любой кровной гончей. Без испытания гончей по лисице это качество определить невозможно, но судить по этой работе обо всем комплексе полевого досуга и, прежде всего о мастерстве и чутье гончей совершенно бесполезное занятие.

Все мои кровные гончие гоняли по лисице с тем или иным успехом. Особенно памятен мне чепрачный выжлец, бесподобно гнавший по лисице. Гнал он и по медведю. Работал в манере осторожной и выдержанной лайки по лосю. Но по зайцу его хватало максимум на круг - полтора, а стоило беляку оторваться на 5 минут, как он уже не чуял такой след. Лисицу же водил настолько парато и плотно, что редкая из них выдерживала гона в 40-50 минут, после чего норилась. Он настолько близко ходил от лисицы, что она выкатывалась в ноги, когда уже ясно был слышен треск валежника под его ногами, а в рединах и чистинах очень часто гон переходил и на глаз. Но я с ним расстался, поскольку мне не нужна гончая, с которой невозможно охотиться по зайцу. Зайца-то он гнал, но из-за своего неважного чутья все его потуги по этому зверьку нельзя было назвать приемлемым гоном.

Все-таки странно устроен человек - и как бы он ни был начитан и образован, чаще всего прописные истины познает, лишь набив шишки на собственном горьком опыте. Ведь уже около 100 лет тому назад Н. П. Кишенский (23, с. 138) сказал, что «Настоящий красногон гонит по зайцу отлично; только этим он может доказать достоинство своего чутья и хорошее мастерство… Увы! - в погоне за гончими, которые лучше или даже исключительно гонят по красному, т.е. в погоне за жалкой пародией гончих, именуемой фоксгаундами, мы почти уже утратили таких красногонов».

Гон по лисице, кроме возможности определить саму степень злобности гончей, дает нам лишь возможность оценить и степень ее вязкости по ней. Потому что вязкость по лисице и по зайцу не всегда совмещаются в одной собаке, и все мы знаем массу примеров, когда есть гончая с мертвой вязкостью по зайцу и не привязчивая к лисице, а бывает и наоборот.

Конечно, нам нужна гончая, с одинаковым успехом гоняющая и по зайцам, и по лисице, но объективное суждение о степени её мастерства, т.е. всего этого комплекса: мастерства, чутья и вязкости, что вкладывается в его понятие, мы можем получить только при испытании гончей по зайцу. И никуда нам не уйти от вещих слов Н. П. Кишенского (23, с. 8), что «пробный камень всех вообще гончих - это островной беляк; только на нем и можно вполне оценить мастерство…».